— Не надо, деда! — шикнул Эльтаир. — Куда тебе отрываться?
— Молчи! Вот какие они теперь пошли! Раньше времени в могилу загоняют! Спорю, коли я умру, это будет не без вины Эльтаира!
Проскрипев это, он плюхнулся на диван и мгновенно уснул.
— Значит, решено? — спросил Лисий Хвост.
— Решено!
Кайа зажмурилась и заткнула уши, не желая слышать спора, доносящегося из-за стены. Кенди и Дора что-то громко обсуждали, а затем Дора начала покрикивать на Кенди с таким истошным визгом, что у Кайи закладывало уши. На её запальчивые слова Кенди отвечала диким протестующим вскриком, явно не выражающим ничего, кроме искреннего возмущения. Даже с закрытыми ушами Кайа продолжала слышать их отчаянный и явно безрезультатный спор. Под конец это закончилось истошным и пронзительным бешеным воем Кенди, который заставил Кайу похолодеть. Вой был жутким — протяжным и необычайно громким. Затем всё стихло.
Кайа подумала, — а не приснилось ли ей всё это? После столь оживлённого спора вдруг стало мертвенно тихо… Кайа слышала, как потрескивает тишина от зависшего в воздухе напряжения, словно тот не успел разрядиться после неожиданной вспышки гнева спорщиков. Кайа хотела, чтобы они затихли, а теперь ей было не по себе от странной тишины, которая, казалось, переходила в вечность. Ожидание доканывало Кайю.
«О чём можно было так оживлённо спорить? Они же лучшие друзья, Дора и шагу ступить без Кенди не может!»
Что и говорить, а в гадости Дора превзошла своего учителя. Острого язычка Доры побаивались все, но до такого ещё не доходило. Как столько гнева и вредности может поместиться в таком маленьком ребёнке? Обидеть лучшего друга, причём так…
Странно, что спор закончился так быстро. Может, Кенди поняла, что спорить дальше бесполезно? Нет, Кенди и Дора не из таких! Они могут спорить и ругаться, пока язык не отвалиться! Всё произошло слишком быстро… Неестественно… И почему теперь так тихо? Уж не убила ли Дора соседку по комнате?
Вопль Кенди до сих пор стоял у неё в ушах…
— Дымка? — окликнула соседей по комнате Кайа. — Лисий Хвост? Вы здесь?
Ей было неприятно находиться в пустой тёмной комнате наедине со своими, пускай и не обоснованными, страхами.
— Где нам ещё быть? — фыркнула Дымка.
Кайа увидела, как кошка, выйдя из тёмного угла комнаты, ступила в пятно лунного света, падавшего из окна. Её серая шёрстка стала серебряной в призрачном сиянии луны, и, когда она двигала изящными мышцами, по ней перекатывались серебристые блики. Глаза кошки тревожно блестели и, отражая свет луны, казались ещё больше. Сама грациозность и элегантность говорили в этой маленькой ночной охотнице. Казалось, что Дымка создана для того, чтобы вечно играть в сиянии луны, завораживая остальных гибкими движения своего тела.
В углу зашевелился Лисий Хвост. Кайа не видела его. Из темноты сверкали лишь суженные хитрые глаза наставника.
— Не нравиться мне это… — пробормотала Кайа.
Дымка чёрной пантерой скользнула к двери, изящно переставляя длинные лапы и нервно повиливая гибким хвостом.
— Ты куда?
— Хочу разобраться! — буркнула кошка.
— Не стоит туда идти… — подал голос Лисий Хвост, угадав планы кошки. — Они затихли, и на том спасибо!
— Вы слышали этот вой? — спросила Кайа. — У меня от него мурашки по коже…
— Я знала, что их дружба к этому и приведёт! — фыркнула Дымка. — Эта Кенди слишком плохо влияет на нашу Дору!
— Сколько себя помню, Дора никогда не отличалась особой дружелюбностью! — буркнула Кайа. — Характер у неё будь здоров! А Кенди её лишь провоцирует!
— Вот я и хочу разобраться…
— Дымка говорит, что идёт к ним…
— Не надо! — прошипел Лисий Хвост. — Это их дело. Если мы вмешаемся, то они снова начнут ругаться. Не знаю как вы, а я не хочу засыпать в этом оре!
— Лисий Хвост говорит, что мы лишь спровоцируем их, — перевела Кайа кошке. — Не буди лихо, пока оно тихо.
— Слишком тихо! — прошипела кошка, но послушно отошла в тень, где, свернувшись калачиком, вскоре уснула.
«И всё же… этот вой… прозвучал… как знак…»
Ремарка
Отрывок из книги «Как прячут от нас историю и кому это выгодно»
Что делает нас людьми?
Тот ли человек, кто родился в человеческом теле?
Чем отличен человек от животного?
Человеку от рождения дана величайщая сила, которой не наделён больше ни один в мире зверь. Сила, сравнимая с мощью великой Энергии. Разум.
Но дело в том, что человек не способен проявить истинную силу своего разума, не будь рядом других людей. Представьте, что было бы, если бы каждый человек жил поодиночке, на протяжении всей жизни не контактируя с другими людьми. Как бы тогда он смог проявить себя, как личность? Ведь этот человек, раз уж на то пошло, не был бы даже наделён своим мнением, ибо смотря на мир с одной лишь стороны и не зная о существовании других взглядов, восприятие им мира было бы едино и неоспоримо. Мнение — это вывод человека, сделанный из чужих взглядов на мир и поставленный в противовес им. Если бы человек был один и не сталкивался с другим способом смотреть на вещи, с другими ценностями, другими мнениями, он не смог бы сформировать и мнение своё. Только однобокое и неоспоримое восприятие, которое он бы брал за объективное, в то время как мнение всегда субъективно.
У человека не было бы так же и речи. Ведь ему не приходилось бы разговаривать с кем-то другим. Человек спустился бы на тот уровень, когда ему не требовалось бы сообщение с другими, спустился бы на уровень удовлетворения своих собственных жизненных потребностей. Единственное, что является заботой человека, живущего без окружения других людей, это то, что ему съесть, где заночевать и как обеспечить себе спокойное существование. Человек забыл бы и речь, и мысль, и мнения.
Так многим ли отличен человек, живущий лишь во имя себя и оградивший себя от других, от животного?
«Как прячут от нас историю и кому это выгодно»
Подпись — Дымка
Глава 26
Тема Райпура. Мотив Крошки
Мярион. Недалеко от руин Храма Солнца.
Крошка открыла глаза и сонно захлопала ресницами. Она лежала на старой черепичной крыше какого-то здания, рядом с ней у водостока, раскинув в стороны опалённые в огне крылья, распластался орел Аймек. Крошка поднялась на лапы, не особенно заботясь о том, чтобы прежде осмотреть своё тело на предмет полученных в пожаре ожогов, и кинулась к птице, грудой бурых перьев свернувшейся на черепице.
— Аймек! — крикнула она, тыкнув друга носом в крыло. — Аймек! Вставай!
Орёл не шелохнулся. По его телу пробежал слабый ветерок, шаловливо взъерошив рваные перья, и тут же откатился назад, словно отказываясь от нежеланной добычи.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
